Лидия Феклистова: «Самокритика мешает ощущению счастья»

Кажется, она слишком реалистична для такой профессии. Признается, что не мечтала и не мечтает о звездных ролях и не строит воздушных замков. За многолетний театральный союз ни разу не попросила у мужа-режиссера выгодного распределения. Что это, слишком мягкий характер или просто трепетное отношение к делу, с которым она неразлучна всю жизнь?! Откровенно о театре, драматургии и болливуде рассказала актриса краевого театра драмы Лидия Феклистова.

Про первые шаги

Не знаю у кого как, а у меня актерство с детства. Мама рассказывала, что еще совсем маленькой я ходила с родителями в кино на индийские фильмы и так впечатлялась, что просила называть меня именами киногероинь. Так и говорила: «Я не Лида, я Зита». Мама рассказывала, что с чужим именем я ходила пока не надоест, неделю или две. Я же сама этого совершенно не помню (смеется).

В 7 лет мама записала меня в хореографический кружок, где я отзанималась полтора года. А после попала в пионерский театр, руководила которым Кирова Татьяна Михайловна. Потомственная актриса, на тот момент ей было около 70 лет, занималась с нами речью, вокалом, мы ставили спектакли. Она была моей наставницей и самым строгим критиком.

Про наставника

Татьяна Михайловна была удивительным, талантливым человеком. Потомственная москвичка из актерской семьи. Родители ее, кстати, были первыми студентами театральной студии Малого театра. Сама она, будучи молодой актрисой, после революции уехала в провинцию, чтобы не сидеть годами в ожидании ролей. Дело в том, что молодые тогда не играли, они ждали возраста. Джульетту исполняла актриса 45-50 лет. Только вспомните, Алла Тарасова исполняла роль Анны Карениной, когда ей было далеко за 40. А молодежь, так сказать, училась.

Кирова готовила меня к поступлению в театральный институт, о других специальностях даже мыслей не было. После обучения меня пригласили в Усть-Каменогорский театр (прим. — Восточный Казахстан). И Татьяна Михайловна приходила смотреть все мои спектакли. Она была самым строгим моим критиком. «Ты пока не актриса», — подытоживала она очередную мою театральную работу. Конечно, было обидно. Но в один момент я услышала такие важные слова: «Ты — актриса!». Я прослужила в казахстанском театре 9 лет, там встретила своего супруга Владимира Дмитриевича, и мы переехали в Хабаровск. С Кировой мы общались вплоть до моего отъезда.

Про нервы

Очень она нервная эта работа, волнительная. Иногда думаешь: «Ну что ж я так трясусь перед спектаклем?» Но, с другой стороны, если актер не волнуется, то и зритель не волнуется. Смотрю на некоторых своих коллег — спокойные за кулисами, на сцену идет, и все у него в порядке. Вот счастливчик-то, у меня так не получается.

Есть волнение, которое тебе помогает, оно чувственное, трепетное. А есть разрушительное волнение. Бывают спектакли, перед которыми я начинаю волноваться за неделю. Даже мама, которая далеко живет, не обижается, если я пропадаю. Говорит: «Знаю, отыграешь премьеру и позвонишь». В предпремьерное время театр первостепенен, остальное все потом. Кажется, люди живут, а я мучаюсь. Это и есть настоящее, это счастье. Без этого не могу.

Про самокритику

Я самокритичная актриса, такой уж характер. Мое самоедство мешает ощущению счастья. Хотелось бы и больше, и лучше, и интереснее.

Про сложные роли

Мне все долгое время говорили, что я положительная актриса. А тут эта роль… Спектакль «Возчик»: 1938 год, в маленьком городке появляется НКВДэшница и начинает расстреливать местных жителей. У героини произошел сдвиг, она видела расстрелы, и сама стала убийцей. До этого я не играла таких ролей. Тяжело. Актер сам инструмент, поэтому искать нужные краски приходится в себе. Морально-нравственный момент, я же должна это прожить, пройти через испытания. Пусть это прозвучит пафосно, но для меня на сцене — другая реальность.

Мы играем спектакль «Бесконечный апрель». Изначально моя героиня — это опустившаяся женщина, немного пьяненькая. А сейчас прочувствовали и немного доработали эту роль. Теперь это женщина на грани сумасшествия. Она не пьяная, она просто не в себе — и для меня это травматичная история. Ее нельзя сыграть с холодным носом, нельзя просто проговорить текст. Хотя современная драматургия, как правило, глубоко не копает. Часто смысл весь на уровне текста. Но наш «Апрель» к такому не относится.

Про драматургию

Как правило, классика дает такой материал — когда в глубину героя можно копать. Совсем недавно слушала интервью режиссера Дмитрия Крымова, так вот он называет современную драматургию поверхностной. Если зритель не захотел или не смог подключиться к действию на сцене, то история прошла мимо. В качестве противоположного примера он называет русского драматурга 19 века Александра Островского. В его творчестве и волнующая тематика, и речь, и смысл. За каждым словом прячется большее значение, можно найти и раскопать скрытый смысл. Островскому-то 190 лет, а кажется, что он пишет про нас сегодняшних. Это что-то невероятное.

Мы играли спектакль по пьесе «Не все коту масленица». В советское время тема денег, банкротства не поднималась, очень часто это вымарывалось из текста, оставались только моменты, завязанные на сюжете. А сейчас в этом нет необходимости — все очень близко и понятно каждому. Один разорился, другая вышла замуж за богатого. А почему вышла? Очень даже понятно почему. И получается, что в наше время Островский очень актуальный автор.

Про успех

Успех зависит от множества факторов: от материала, режиссера, от того, насколько актеры сами эмоционально включены в процесс. Если актер вышел с холодным носом, равнодушный — он никогда не взволнует зрителя. Или еще вариант — он будет наигрывать. Фальш очень бросается в глаза.

Самое главное — трогает тебя или нет, сопереживаешь ты или нет. Островский говорит:«Хорошая пьеса долго не продержится, если плохо разыграна». Вы пришли на спектакль, и если вы не сопереживаете тому, что там происходит, значит, спектакль не состоялся. Если вам скучно и неинтересно — спектакль не состоялся!

Про картинку

Для современных режиссеров очень важна картинка, своеобразная роль художника. Театр часто уступает по яркости и зрелищности, ведь на телевидении, в интернете все так сочно и красиво. Нужны хорошие костюмы, хороший свет, звук, хорошее оформление — все это стоит больших денег. Время коммерческое — надо соответствовать. Совсем недавно у нас в театре драмы, например, прошла премьера «Муравьев. Граф Амурский». Яркий, эффектный и очень зрелищный спектакль получился.

Про человечность
А я за психологический театр, я хочу чтобы была история, чтобы зритель следил за тем, что внутри происходит. Мы играем «незамужнюю женщину» уже 11 лет. Это достаточно долго по театральным меркам. На сцене всего 4 человека, но каждый раз зритель хорошо принимает, душевно. В центре внимания семья — мать и дочь. У дочери проблемы, она никак замуж не может выйти, и мать из-за этого переживает. И в какой-то момент просто с улицы приводит себе мужчину, жениха себе нашла. Просто, интересно, со смыслом. Мне абсолютно не надоело, нравится играть эту историю.

Про экспромт

Я только переехала в Хабаровск, и мы ставили спектакль по пьесе Ростана «Романтики». Все действие в стихах. В одной из сцен у моей героини диалог с папашами — один мой, а другой папаша жениха. Я выхожу на сцену, папаши мои на авансцене с двух сторон, а я в глубине по центру. И у нас перекрестный диалог, к каждому обращаюсь по очереди. Я к своему папаше — он молчит, я к другому — он тоже молчит. Мы остановились на важном сюжетном моменте, если не проговорить текст, ход спектакля дальше будет непонятен. Честно — не помню, как я выходила из положения. Когда закрылся занавес, ко мне подходит мой партнер, который был за кулисами, и говорит: «Ну ты молодец, выкручивалась в стихах». Получается, я говорила текст свой, перефразировала тексты партнеров, да еще и в рифму. А как иначе? Мы ж не можем сказать зрителям: «Извините, мы сейчас занавес закроем, текст вспомним и продолжим!» Когда кто-то забывает текст, ты теряешься, а если сам забываешь — это очень страшно!

Был курьезный случай на гастролях. Мы играли пьесу на троих: муж, жена и гипнотизер на сцене. Мою героиню усыпили в кресле, а у мужчин длинный диалог. Я сижу, не шелохнусь и слышу, как коллеги мои пропускают текст. А что делать? По роли то я ни пальцем пошевелить не могу, ни глазом подмигнуть. Потом оказалось, что они 20 минут текста пропустили. Зритель не заметил подлога (смеется).

Про зрителя

Обычно человек приходит на спектакль один раз. Но есть и поклонники, которые тексты лучше нас знают. У нас есть пожилые супруги, которые приходят к нам постоянно. Они «Незамужнюю женщину» смотрели и смотрят. Если мы сыграли 115 спектаклей, то 50 они точно видели. Два человека, они всегда сидят на первом ряду. И за последние годы подарили артистам много подарков. Вот так они любят театр, удивительные люди.

Вообще, люди ходят в театр за эмоциями, отдохнуть. Спрос рождает предложение, и театр идет за зрителем, предлагает то, что ему нужно, то, что ему интересно! Отсюда такая популярность комедий.

Про глаза в зрительном зале

Я не смотрю в зрительный зал. У меня не очень острое зрение, и это спасение — я не вижу лиц, которые меня бы отвлекали от моего дела. А для кого-то из актеров это нормально, коллеги обсуждают, порой, кого приметили в зале. Даже когда просто стоишь на сцене в массовых сценах, нет желания вглядываться в зрительный зал.

Я могу не видеть конкретные глаза, но я прекрасно слышу реакцию зала. Даже находясь за кулисами, чувствуешь, как идет спектакль, как зал реагирует, как принимает. Бывает, выходишь в начале монолога, кто-то покашливает, в зале легкий шумок, а к концу монолога — воздух звенит. Значит, они не просто слушают, они слышат, они заинтересованы.

Кашляют, шепчутся, шуршат — значит людям скучно. Иной раз во время спектакля думаешь: что-то сегодня меньше смеются, а то бывает просто ухахатываются. Думаешь — что-то не так? Настроение разное, часто даже от погоды зависит.

Про комедию и драму

Комедия — не значит, что это просто. Сыграть комедию не проще, чем драматическую роль. Там невероятные эмоциональные переходы, которых в драматических работах не бывает.

Про женщин в театре

Женщинам в театре очень сложно существовать. Возьмем мировой репертуар, тот же Шекспир — две-три женские роли 17 лет — 30 лет. Берем любого современного драматурга — это в основном мужские авторы. Поэтому для женщин очень мало ролей. Молодые актрисы более востребованы, а актрисы моего возраста? Увы, для нас не так много ролей! Сейчас вообще время молодых. Модно молодо выглядеть, под молодежь одеваться. Ну, сейчас такое время, молодые режиссеры — молодые артисты. В начале прошлого века наоборот было — молодежь театральная сидела, и это тоже был перекос.
Про мягкость

Я не жалуюсь, роли у меня есть, может быть, потому что муж режиссер (смеется). Но я никогда не просила у него ролей или пьес, чтобы под меня ставились. Я даже распределение не знаю на спектакли. Он ставит то, что он считает нужным. Но он прекрасно знает, что предложить мне, правда, это совсем не значит, что будет главная роль. И обид никогда не было. Вероятно, мне стервозности не хватает. Локтями и по головам — не моя история.

Про любимых

Любимые роли? «Двое на качелях» Гибсона, это пьеса на двоих, в которой я играла еще в прошлом театре. Мне 28 лет, великолепный партнер, а Владимир Дмитриевич (прим. — муж) ставил спектакль. Что еще надо молодой женщине и молодой актрисе — любовь. Это не легкая романтическая история, драматичная история без счастливого финала. Очень жизненно, ведь любовь мужчины и женщины — это качели. Эта мелодраматичная постановка очень выделялась среди постановок про трудовые подвиги, сделанные в угоду начальству.

Мне очень нравится «Король Лир», «Возчик», спектакль «Семейная история на фоне денежных знаков», который мы очень редко играем. «Бесконечный апрель» выделяется по форме, подаче. Там драматургия другая, очень современная. Мой старый знакомый, который давно занимается издательским делом, отметил: «Пьеса плохая, а спектакль — замечательный». Да, она совсем не театральная, там смена мест действий, которая больше свойственна для кино. Благодаря необычному режиссерскому решению мы вместе со зрителем легко перемещаемся из одного времени в другое. Мне было интересно попробовать что-то новое.

Про смысл

Театр — это жизнь. Театр — это зеркало, в котором зритель видит себя, свои достоинства и недостатки. И если хоть один человек выйдет из зала преображенным, с желанием менять свою жизнь к лучшему, значит, миссия театра выполнена.

Автор — Елена Чагина
Фото — из архива Хабаровского краевого театра драмы