Готично, романтично и Гетеично

В Хабаровском театре драмы и комедии — премьера настоящего рок-н-ролльного спектакля.

«Нафиг бросить все и уехать в Париж! Или в Амстердам. Или в Москву…да хотя бы в Малышево по грибы», — внутренний голос порой неумолим. «Да какие грибы! Только-только снег сошел!» Внутренний голос на секунду замолкает, а потом начинает бормотать, но уже без прежней категоричности: «Грибы,…это, конечно, рановато. Разве что постоять под березками и потрогать русые косы, поймать задумчивый взгляд?» «Да какие косы! И взгляды задумчивые чьи в тайге ловить? Голодных клещей или медведей. Сиди уже, трогальщик!» . Внутренний голос: « Да просто хочется чего-то неземного — любви, рок-н-ролла !

Ух, уже этот рок-н-ролл! Сколько «упало в бездну», еще больше благодаря рок-н-роллу скольких эта бездна не приняла! Время нарастило пивные животы, «подернула инеем» сильно поредевшую гриву. Теперь если уж и трясти чем-то, так животом. Какой же тогда это рок-н-ролл, это Bellydance, причем версия малоэротичная.

Как-то один сильно поистаскавшийся рокер из 90-х сказал мне: «Сильно переживаю за моих детей. Американская пропаганда везде. Запретил детям жевать жевачку и пить кока-колу». Я не выдержал: « А как в 90-е, когда был в возрасте своих детей, пить водку и курить травку, ничего?» Он как та еще рыбка, ничего толком не ответил, видимо, вспомнил 90-е и слегка загрустил. Все-таки молодость, поиск свободы, дикое желание открытий, созданий новых пространств и Вселенных…

Глэмовские страдания

Вот что удивительно, но среди рок-н-рольщиков 90-х гораздо больше было читающих, размышляющих, охочих за новыми знаниями, чем среди обыкновенной молодежи, а тем более, чем гопоты. Так что своеобразный привет из заграничных 70-х – спектакль по пьесе ГДРовского писателя Ульриха Пленцдорфа «Новые страдания юного В.» выглядел более, чем органичен, в том числе и тот момент, когда главный герой цитировал роман Гете «Страдания юного Вертера».

Классический сюжет Гёте автор пьесы «Новые страдания юного В.» Ульрих Пленцдорф перенес в условия ГДР. Пьеса написана с использованием жаргона молодёжи 70-х годов ХХ века. Премьера состоялась в 1972 году в немецком городе Галле

Собственно хабаровский зритель частично знаком с этой пьесой. В хабаровском ТЮЗе, говорят, ставили «Новые страдания» в 80-е годы прошлого тысячелетия. Но найти язык, понятный тогдашней молодежи, не удалось, и постановка прошла незамеченной. Бывает такое, особенно, в рамках так называемого «традиционного» театра. Молодежь, как правило, тонко чувствует всякую неправду, ей, видите ли, подавайте, искренность.

Что касается искренности и поиска правды, поиска органичного сценического существования, этого было вдосталь и в эскизе спектакля, представленного в рамках Зимней режиссерской лаборатории, и в самом премьерном спектакле Хабаровского театра драмы и комедии.

Если эскиз был довольно точно решен в стиле панк, эдакий The Clash, то сам спектакль был тонально немного другой, гораздо более романтичный, но не менее драйвовый. И это уже не панк, а скорее глэм-рок встиле Sladе. Элементы готичности, а точнее гетеичности, призванные напоминать о «Страданиях юного Вертера», — манишки, воротнички, как раз и подчеркивали эту самую глэмовость.

У Эдгара Вибо, есть немало схожего с судьбой Вертера. Эдгар, как и Вертер, живет вдали от родного дома и строит свою жизнь сам; он, как и Вертер, находится в конфликте с окружающими людьми и чувствует себя одиноким; подобно Вертеру, он влюбляется в девушку, присматривающую за малышами (правда, не за своими братишками и сестренками, как это было у Гёте, а за детьми, которых приводят в ясли: она — воспитатель детей-дошколят); девушка эта, как и гётевская Лотта, выходит замуж за другого, более благополучного, но и более прозаичного человека; наконец, Эдгар, как и Вертер, неожиданно погибает, правда не в результате самоубийства, а из-за несчастного случая.

Одна из главных удач — Василий Казанцев, гитарист культовой в 90-х годах прошлого тысячелетия хабаровской рок-группы Ама’Ха, сыгравший роль отца главного героя – Эдгара Вибо. Уж кому, как не Василию знать нюансы рок-н-ролльного Хабаровска. Образ – скорее наброски, сравнимые с рисунком карандашом, архитипичен: в основе — мучительный поиск мужчины бессмертия в отцовстве, скорее даже в сыновьем подобии. Аккуратное недоминирование над более молодыми коллегами по сценической площадке принесло свои плоды: отцовский образ уточнялся в отражении других актеров, замыкаясь на главном герое. Не было противоречия, вот отец, вот сын, который пошел дальше отца, вот конфликт между отцом, который бросил семью, и сыном. Бывает.

Вообще, что касается актерских работ, то порой они завораживали свей органичностью, той правдой, которая сегодня так необходима, и без которой любое повествование о молодежи в итоге превращается в какой-нибудь нудно-лживый лубок о пионере-герое позднего периода гниения Советского Союза.

А какие были любовные сцены у Александра Гусева(Эдгар Вибо) и Анастасии Зарецкой (Шарлотта)! Спектакль-то камерный, и здесь любая погрешность как айсберг для Титаника, Все было точно, корректно, деликатно и очень чувственно, даже нежно. А как еще может быть в 17 лет? И сердце замирало, хотелось не дышать, чтобы не спугнуть то нечто, что было, наверное, у каждого, что оставило необходимые зарубки на сердце для крепости во взрослом состоянии.

Особо хочется отметить двух актеров, поделившие роли второго плана, сыгравших рассказчиков, как написано в программке, Андрея Грановского и Натальи Федоровой, у которой это первая большая роль в театре. От вольной импровизации, бурлеска, почти китча, то тончайшего психологизма, им, казалось, доступно все. Порой они становились главными действующими лицами, и это было вполне оправданно. Т Так иногда обстоятельства, окружение и создают супергероя из самого обыкновенного пустяшного человека.

Жить по-полной

— Пьесе почти 50 лет. Неужели она не потеряла актуальность?

— Я бы, конечно, взяла современную какую-нибудь пьесу, в которой был бы тот же дух идеализма и романтизма, если бы такая пьеса была бы написана. К сожалению, таких пьес, я не знаю. Те темы, которые меня волнуют, сложно найти в современной драматургии, потому что она, к сожалению, достаточно упадническая, — поделилась Мария Селедец, режиссер спектакля

— Но ведь в «Новых страданиях» главный герой тоже умер, погиб по дурости.

— Он изобрел какой-то новый принцип, он создал более совершенный пульверизатор для разбрызгивания краски. Такой герой не может не умереть. Он , как искра, которая вспыхивает, горит и быстро гаснет. Что с ним будет дальше, если бы он остался жив? Это был бы совершенно другой герой. Вертер у Гете потому и Вертер, потому что жил вот столько и сгорел, как спичка. И в этой пьесе такой же герой..

— В основе – подростковая либидозность?

— Я бы не хочу опускать эту историю до уровня гормонов. Для меня это история про другое., про то, чтобы жить по-настоящему, жить по-полной.

— А актеры тетра драмы сразу подхватили эту идею «жить-по-настоящему»?

-У нас все сложилось сразу с первого дня, мы сразу попали в «одну струю». Все было четко, все было живо, все было по-настоящему. Я больше всего в театре ценю артиста, люблю артиста. Мне важно, что чувствует артист, и как нам вместе выйти к нашему общему триумфу.

Ю. Вязанкин

Источник — Яндекс.Дзен