ПЁТР ОРЛОВ: «ПРИЯТНО ПРИЕЗЖАТЬ В ГОРОД, ГДЕ ТЕБЯ ПОМНЯТ»

Столичный режиссер Петр Орлов 16 лет назад поставил на сцене Хабаровского театра драмы два спектакля. И вот спустя столько времени Петр Гарриевич вновь приехал в не чужой для него город на берегах Амура. На майских праздниках — 3, 4 и 5 мая в театре драмы состоится премьера комедии «Знойные мамочки» по пьесе американского драматурга Дэвида У. Кристнера, режиссером которого и является Орлов.
Интересно, что на русский язык пьесу перевел Виктор Вебер. Именно он приложил руку к настоящему детективу «Замок Рейвенскрофт» (премьера этой постановки прошла в театре в ноябре прошлого года), ставшему лучшим драматическим спектаклем Хабаровского края в 2018-м.

Что же касается «Знойных мамочек», то работа над комедией идет полным ходом. Но несмотря на жесткий график, Петр Орлов нашел время для беседы с корреспондентом «Тихоокеанской звезды».
- Знаете, приятно приезжать в театр, где тебя помнят и уважают, - говорит Петр Гарриевич. - Казалось бы, прошло 16 лет, считайте, целая эпоха, но связь между нами не потеряна, и это главное.
Тем более многих артистов из тех, с кем мне тогда посчастливилось работать (в начале нулевых годов Орлов в Хабаровске ставил комедии Куни «Номер 13» и «Слишком женатый таксист». - Прим. авт.), нашел в добром здравии, в хорошей творческой форме. Они, как оказалось, следили за моей жизнью: где я работал, что ставил и т. д. И это очень приятно.
- Каким вы нашли сам Хабаровск 15 лет спустя?
- Глобальных изменений не заметил. Разве что больше высотных зданий появилось. Машины у вас по-прежнему «праворукие» (улыбается). А покоряет в Хабаровске, прежде всего, солнце. Когда оно светит больше 300 дней в году — это здорово. Просыпаюсь — солнце, засыпаю — солнце. Это удивительно! Там у нас, в центральной части России, все пасмурно, безрадостно. А тут солнце — и сразу жить хочется. Словом, хорошо у вас.
- Вернемся, однако, к предстоящей премьере. Приоткройте немного занавес: о чем «Знойные мамочки»?
- Это комедия, но не из разряда Рэя Куни. Она больше мелодраматическая, с человеческим смыслом. Спектакль о любви, о взаимоотношениях детей и родителей, а эта тема, думается, близка каждой семье.
Так что надеюсь, что наша постановка заинтересует зрителей разного возраста — и молодежь, и людей в возрасте, которые будут узнавать в героях себя. Этим разговор и приятен.
Сами «знойные мамочки» — это теща и свекровь, которые не могут ужиться со своими детьми. Виртуозная интрига, яркие образы, искрометный юмор создадут зрителям хорошее настроение и не дадут соскучиться ни на минуту.
В спектакле задействованы в основном актеры, с которыми я уже успел поработать ранее здесь, - Анжелика Новопавловская, Лидия Феклистова, Светлана Царик, Евгений Монолатий, Александр Сафронов…
А вот с Максимом Кушниковым познакомился уже по ходу репетиций. Оказалось, что у нас с ним много общих знакомых, Максим ведь раньше поработал в Москве. Так что общий язык нашли быстро.
- Петр Гарриевич, давайте теперь перейдем к вашей персоне. Это правда, что любимую многими поколениями детей Каркушу из передачи «Спокойной ночи, малыши!» придумали вы?
- Тут такая история. Моя мама работала на телевидении в детской редакции режиссером «Спокойной ночи, малыши!». Однажды она говорит, что надо придумать новый персонаж передачи, желательно женский. Ну, я и придумал птицу ворону и назвал ее Каркуша. Написал для Каркуши несколько сценариев. Какую-то копейку получил за это. То есть стал с детства (мне тогда лет 14 было) зарабатывать творчеством. Я же потомственный режиссер, жилка эта была с детства.
А еще я с класса четвертого стал проявлять интерес к театру, занимался в кружках. После школы поступил в театральное училище им. Щукина при Вахтанговском театре и начал ставить спектакли по всей России — от Кавказа до Дальнего Востока.
И до сих пор не могу остановиться (улыбается). Было время, когда я работал главным режиссером в нескольких театрах страны, а сейчас считаю себя свободным художником. Мне так удобнее.
- В одном из интервью вы сказали, что наши театры становятся директорскими…
- Увы, это так. Раньше ведь как было? Есть в театре главный режиссер, а при нем директор, который широкой публике не был известен (его имя даже на афишах не упоминалось). Ведь директор — это хозяйственник, а за творческий процесс отвечал худрук.
Но времена поменялись. Сейчас театр в основном менеджерский. Почему так происходит? То ли от того, что востребованные режиссеры не спешат идти и возиться со всем этим и предпочитают быть, как я, вольными художниками. То ли сами директора не хотят, чтобы главрежи их беспокоили своими художественными проблемами. Тем не менее картина такая.
- Но как раз в хабаровском театре драмы картина иная: недавно сюда вернулся Николай Евсеенко, который директор и художественный руководитель в одном лице…
- Вот это правильный подход. Кстати, с Николаем Ивановичем я знаком еще со времен своего первого приезда в Хабаровск. Тогда он являлся худруком музыкального театра. И этот театр, считаю, был замечательный. Помню, что даже к Евсеенко просился на постановку. Надеюсь, и сейчас Николай Иванович соберет вокруг себя команду режиссеров, и все у вас будет хорошо.
Знаю, что за последние годы к вам приезжало немало известных режиссеров — Дмитрий Астрахан, Эдуард Радзюкевич, Родион Овчинников и другие. Так и должно быть. Я когда работал художественным руководителем, тоже не все сам ставил и приглашал людей со стороны.
От этого и репертуар театра становится более разнообразным. И самой труппе такое общение идет на пользу. Бывает, что один режиссер не сумел раскрыть того или иного актера, а у другого, напротив, артист заиграл. Словом, есть возможность какого-то творческого раскрытия.
- Слышал, что на своих премьерах вы стараетесь не сидеть в зале, а находитесь чаще за кулисами…
- Бывает, сяду куда-нибудь в уголок, минут пять посмотрю и ухожу. В основном же слушаю где-нибудь за сценой, и этого мне вполне достаточно, чтобы понять — правильно спектакль идет или нет. Так точнее получается все уловить. Потому что сама картинка порой может развлекать и не более…
А одна моя премьера вообще была на грани срыва. Однажды во время репетиций «Ревизора» в театре Великого Новгорода я попал под машину. Представляете! Но благо до летального исходы дело не дошло (улыбается). Через неделю после происшествия меня буквально принесли в зал (ходить сам не мог) и по семь часов умудрялся в таком состоянии репетировать. И мы выпустили спектакль, который потом долго шел и считался удачей театра.
- Прямо мистика какая-то…
- Вот именно мистика. С Гоголем вообще надо осторожно. Хотя я Булгакова ставил, и ничего. Но к Михаилу Афанасьевичу у меня особое отношение. Сейчас расскажу, почему.
С моими бабушкой и дедушкой произошел давным-давно такой случай. Они зашли в гости к своему приятелю кинодраматургу Сергею Ермолинскому, а тот как раз был другом Михаила Афанасьевича. Так вышло, что в тот вечер на огонек к товарищу зашел Булгаков, который был человеком нелюдимым. Тем не менее они провели чудный вечер. Потом Ермолинский сказал моему деду: «Вы очень понравились Мише. Обычно, когда ко мне кто-то заходит, Булгаков сразу откланивается, а тут…».
И вот я каждый раз, когда начинаю репетировать Булгакова (я люблю этого автора), на вопрос: «Петр Гарриевич, вы не побаиваетесь ставить — все-таки мистика?» — отвечаю: «Нет, Михаил Афанасьевич хорошо относился к моим бабушке с дедушкой» (улыбается). И действительно как-то все удавалось. Хотя «Мастера и Маргариту» не ставил. Но, может быть, это впереди.
- Вы как-то сказали: «Сегодня самый модный театр — немецкий, который я не понимаю. Этот театр жестокий, холодный, расчетливый». Между тем, в Голливуде преподают метод Станиславского, и такие выдающиеся актеры, как Роберт Де Ниро, Аль Пачино, Мэрилин Монро — занимались по этой системе. Значит, наш театр по-прежнему ценен?
- Я скажу больше: у нас в России театральная Мекка. Я много езжу и вижу порой такие замечательные спектакли. Поверьте мне на слово: в любом театре хотя бы одна потрясающая постановка да есть. Словом, общий уровень общий очень высокий… Не случайно на открытии Года театра президент РФ Владимир Путин говорил, что театр — это то, чем Россия может гордиться. А немецкий театр, и вообще европейский, который стараются привить на нашу почву, - холодный, обращенный к разуму, а не к сердцу. Мне непонятен он. Если бы такой театр был во времена моего детства, я бы на него не пошел.
Хотя там есть потрясающие режиссеры. Но тенденция, когда висит телевизор, а на сцене обязательно должны быть голая женщина или голый мужчина… И это считается каким-то высшим достижением откровенности!
Театр должен быть для людей, а не для критиков. Даже самый заумный с разными поисками. Театр — это такое искусство, которое должно быть понятным сегодня. Или никогда.
- Вам нередко приходится ставить спектакли с известными актерами. Скажите, как вам работается со звездами?
- Понимаете, чем артист крупнее, тем меньше пытается тебе доказать, какая он звезда, величина… Такой актер просто хочет от тебя профессионального диалога. Горжусь тем, что я работал и был дружен с Львом Дуровым.
Лев Константинович 10 лет играл в моем спектакле, очень хорошо относился ко мне, я часто бывал у него дома. Великий артист, великая школа! Да, порой мы спорили. Дуров — человек с большим чувством юмора — мог сказать: «Сейчас я с тобой не согласен, но буду делать, как ты сказал».
Также в моих спектаклях играют Владимир Коренев, Евгений Киндинов и другие большие артисты. Работать с такими мэтрами — счастье для меня.
- Для вас лично какая театральная премия в нашей стране наиболее престижна?
- Самая престижная премия — это когда ко мне подходят люди, которые являются большим авторитетом для меня в области театра, и говорят мне какие-то хорошие теплые слова. Вот это, на мой взгляд, высшая премия.
Но самое потрясающее, что я испытал в своей жизни, произошло в Челябинске. Накануне премьеры был показ спектакля, так сказать, для своих.
На следующий день уже перед официальной премьерой захожу в театр, а дежурная на вахте говорит: «Вас просил Валера зайти». Я в замешательстве: «А это кто?» Оказалось, что это сапожник театра. Захожу к нему, и Валера говорит: «Гарриевич, вчера моя вся семья приходила на спектакль. Всем так понравилось. Тебе же скоро на сцену выходить, кланяться. Давай я тебе ботинки почищу!» Вот признание простого человека, который посмотрел твой спектакль и который тебе искренне благодарен, - это самого дорогого стоит.
- Петр Гарриевич, напоследок вновь хочу вернуться к Хабаровску. Вижу, что вы приехали сюда, словно к себе домой. Есть желание продолжить сотрудничество с театром драмы? Не обязательно же ждать еще 16 лет…
- Конечно, я готов к дальнейшим предложениям. Вообще, люблю дружить с театрами. Например, в Рыбинске Ярославской области на протяжении лет шести ставлю по 3-4 спектакля ежегодно.
Когда возникает взаимная симпатия, разумеется, хочется ее сохранять. Так что, надеюсь, и с хабаровской драмой продолжу сотрудничество. Но давайте пока дождемся премьеры.
Беседовал
Дмитрий ИГОЛИНСКИЙ.
Фото
Ольги ПОЛОННИКОВОЙ.

Источник: Тихоокеанская звезда